ПОЛИГРАФ - ФОРУМ

[София07]

Уважаемый Владимир Владимирович!

Обратиться к Вам меня вынудила страшная беда, в которую попала моя семья. Уже около полутора лет мы не живем, мы боремся за жизнь, свободу и честь моего сына, капитана полиции Руслана Борисовича Рахаева, ложно обвиненного в нанесении побоев двум административно-задержанным, подозреваемым в серийных кражах из строящихся домов. От этих побоев один из них скончался. Не выразить словами тот страх, который я испытываю, когда я пишу эти строки: не наврежу ли ему еще больше? Ведь за каждым таким обращением следует еще более жесткий нажим. Если бы Руслан был виновен, поверьте, я никогда не побеспокоила бы Вас.
Из своих 32 лет (не считаю год в заключении) 11 он прослужил в органах полиции. Зарекомендовал себя исключительно с положительной стороны, имел награды и благодарности. По словам очевидцев 13 октября 2005 г., когда г. Нальчик подвергся нападению вооруженных боевиков, он проявил незаурядное мужество. В связи с поступавшими в его и в наш адрес угрозами ему и членам нашей семьи была предложена госзащита, от которой он отказался, сославшись на то, что сам призван с оружием защищать людей. В 2006 году наша семья переехала в город Черкесск, где за первый же год службы он был награжден знаком «Лучший сотрудник криминальной милиции», а затем за безупречную службу Почетной грамотой Президиума Парламента республики. Через некоторое время после тщательной проверки он перешел на службу в отдел собственной безопасности МВД Северо-Кавказского федерального округа. Во время отбора туда прошел тщательную психофизиологическую экспертизу.
10 сентября 2011 года он был переведен на должность заместителя начальника полиции, начальника ОРЧ уголовного розыска отдела МВД России по г. Черкесску. Это было роковое для него решение. Не проработав в этой должности и месяца, он стал жертвой провокации со стороны своих новых коллег, которые, совершив преступление, переложили ответственность на невиновного человека, чему имеются очевидные и бесспорные доказательства.
Оба задержанных находились в отделе капитана Рахаева менее часа, из них одного он видел несколько минут за полчаса до его смерти, а второго не видел вовсе. Основные свидетели обвинения - один из задержанных и шестеро полицейских, осуществившие поздней ночью задержание двух предполагаемых подельников. Одного из них они продержали 10 часов в опорном пункте, вдали от видеокамер дежурной части. Все шестеро заявляют, что проспали всю ночь, сидя вокруг него на стульях. При этом достоверно установлено, что при задержании он не имел ни одного повреждения на коже, а после ночи проведенной им с этими полицейскими, оперативным дежурным были отмечены все признаки избиения: «лицо красное, на губах засохшая кровь, левое ухо в засохшей крови, под левым глазом гематома». Так же достоверно установлено, что умер он в кабинете тех же оперативных сотрудников, а никак не в кабинете Руслана. Сохранилось изображение с видеокамеры, установленной в дежурной части, где все те же полицейские ждут пока задержанный смоет с себя следы крови. (С целью скрытия гематом и ссадин на лице изображение с видеокамеры изъятое цветным в дело приложено уже черно-белым). Все это за полтора часа до его встречи с моим сыном и за час до смерти. Видеокамера зафиксировала и его возвращение из мирового суда за полчаса до того как Руслан увидел его на этом изображении. Руки его находятся постоянно в области переломов на груди и ребрах. Из 882 сотрудников и посетителей, входивших и выходивших из здания ОВД в этот день с 7 часов до 11 час. 46 мин. он единственный, кто опирался на перила крыльца, ему понадобилось в три раза больше времени, чтобы одолеть двенадцать ступеней, чем всем остальным.
О том, что Руслан не совершал такие издевательства над человеком, подтвердила и судебно-медицинская экспертиза, проведенная Бюро СМЭ КЧР. Согласно ей телесные повреждения умершему причинены в срок свыше 4-6 часов, но менее 20 часов до наступления смерти, т.е. задолго до встречи моего сына с умершим, но как раз в тот период, когда он находился под неусыпным «наблюдением» шести полицейских. Это полностью разрушало версию о виновности Руслана, но дело против него уже было готово. В результате была назначена и проведена комиссионная экспертиза в Бюро СМЭ Краснодарского края с эксгумацией трупа. Краснодарские эксперты, признавая, что в трупе, эксгумированном через 6 месяцев, невозможно выявить никаких новых признаков, не опровергая исследовательскую часть первой экспертизы, утверждают, что повреждения причинены около 1-3 часов до момента наступления смерти. Но все же «подстраховываются» - со ссылкой на безымянных «авторов» и среднестатистические данные допускают вариабельность в течение десятков минут и даже часов, что также не могло удовлетворить следствие: уж очень коротким был период, когда погибший находился в здании ОВД, где его якобы убил мой сын. Третья повторная комиссионная экспертиза была проведена в Бюро СМЭ Ростовской области. Наши протесты и просьбы провести экспертизу в г. Москве с привлечением ведущих специалистов и современных технологий не были услышаны. Хотя нас проконсультировали, что это может продлиться более года мы согласны были ждать. Дело дошло до суда, но нам и там отказали. Повторная Ростовская комиссионная экспертиза, в составе которой не было ни танатолога, ни гистолога, а возглавлялась она заместителем по общим вопросам, наконец, дала предсказуемый результат: телесные повреждения могли быть причинены непосредственно перед смертью. В основе заключения всех трех экспертиз лежит гистологический метод.
В нашем случае все три экспертизы отмечают однотипную микроскопическую картину, однозначно свидетельствующую о развитии ответной клеточной реакции на травму в виде лейкоцитарного вала, который согласно международным научным данным и судебно-медицинской практике начинает формироваться не ранее 6 часов после нанесения травмы. И в этом все мировое, и российское в том числе, экспертное сообщество единогласно. О давности нанесения травмы свидетельствуют также гемолиз эритроцитов, выпадение нитей фибрина, лейкостазы, отмеченные во всех трех экспертных заключениях. Но в двух последних полностью отсутствуют ссылки на научную литературу. Вывод экспертов Краснодарского и Ростовского Бюро СМЭ о невозможности совершения погибшим целенаправленных действий, не требующих активных усилий, опровергается как научными данными, так и обширной судебно-медицинской практикой. При отсутствии повреждений головного, спинного мозга, позвоночника, конечностей, т.е. опорно-двигательного аппарата это вполне возможно. Примеров тому огромное множество, хотя бы последний нашумевший случай, когда человек ножом нанес себе несколько ударов в сердце. Я не говорю о других явных нарушениях Закона о судебно-медицинской деятельности.
Каково было мое потрясение, когда в статье «Почем убийство, господа эксперты?», заголовок которой говорит сам за себя, я обнаружила в роли организатора сфальсифицированной комиссионной экспертизы по трупу матери и ребенка, члена нашей повторной комиссионной экспертизы – заведующего Ростовским отделом судебно-медицинской экспертизы потерпевших, обвиняемых и других граждан Ковалева Б.В., который к исследованиям умерших по определению отношения иметь не может, но, тем не менее, с готовностью проводит их. Как можно не бояться греха и не бояться ошибки?! Впрочем, если людей не тронула смерть матери и ребенка, что им судьба молодого полицейского капитана, который по их заключению будет обвинен в особо тяжком преступлении?!
Важным свидетельством давности нанесения побоев являются кровоподтеки и ссадины. Любой мужчина, хотя бы единожды участвовавший в драке или занимавшийся спортом знает, что синюшно-фиолетовый оттенок появляется на месте удара не в первые 10-20 минут, а по истечении нескольких часов. Это известно всем, даже мальчишкам-драчунам, но не нашим экспертам. Побои, на умершем, имеют именно этот оттенок.
Столь же несостоятельным является обвинение в избиении моим сыном второго задержанного. Согласно судебно-медицинской экспертизе синяки на его теле застарелы, нанесены за несколько суток до экспертизы, а значит и до доставления его в отдел.
Я прошу обратиться к элементарной житейской логике: в состоянии ли один человек за период времени менее часа, который задержанные провели в отделе, но не в его кабинете, (те же полицейские утверждают, что оставили вполне здорового человека в кабинете Рахаева на 20 минут) избить двух мужчин, одному переломав ребра, нанеся ссадины и гематомы по всему телу (один из известных в стране экспертов объяснил нам, что для нанесения таких переломов и ссадин в такое короткое время надо было повесить задержанного на крюк и бить его чем-то наподобие дубины, круша ему ребра со спины, с боков, груди длительное время), а другому задержанному, как выяснилось в судебном разбирательстве, наносить побои, пять раз уходя из кабинета оперативников и возвращаясь, но, по словам последнего, не задав ему ни одного вопроса, не предлагая подписать какое-либо признание? При этом делать все это изуверски спокойно, прерываясь на обед, переговорив шесть раз только по мобильному телефону. По уверениям тех же шести полицейских ни один из избиваемых не издал при этом ни звука. Возможно ли такое?
За это время Руслан успел переговорить не раз и по служебному телефону. Но в билинге его служебного телефона нам, к сожалению, отказали, впрочем, как и в билинге телефонов потерпевших, а билинг мобильных телефонов Руслана и вышеуказанных сотрудников полиции после наших неоднократных просьб, был проведен только после личного распоряжения Карнаухова Б.М. Наши маленькие победы давались нам такой тяжелой ценой! Нам отказали, не указывая причину, и в удовлетворении нашей просьбы о проведении психофизиологической экспертизы (полиграфа) Руслана и остальных сотрудников в одном из центральных государственных учреждений, в связи с чем он отказался принимать в ней участие.
О том, что дело против моего сына сфальсифицировано теми, кто таким образом хочет уйти от ответственности, есть множество очень убедительных доказательств. Они есть у нас и в деле, но не востребованы.
За эти полтора года я убедилась в том, что всему и везде установлена цена. Моему сыну надо было не служить, а копить деньги, чтобы откупаться от клеветников и мошенников. А мне надо было искать не истину, а те же деньги и тогда, возможно, ее бы услышали те, кто по долгу службы, обязан был ее установить. А истина такова, мой сын не мог избить человека, пусть даже это человек, по словам тех же полицейских, без определенных занятий, места жительства, наркоман и вор, неоднократно судимый за кражи. Не мог не только потому, что это невозможно сделать в такой срок и одному человеку, но и по своему воспитанию и внутренним убеждениям. История, рассказанная шестью офицерами, в которой им определены роли добросердечных парней, всю ночь сладко спящих на стульях в одной комнате рядом с дурнопахнущими преступниками-наркоманами, подозреваемыми ими в тридцати кражах, абсурдна. Они угощают задержанных то чаем, то пирогами, правда, после «угощения» у одного из них на губах и ухе запекается кровь, появляется гематома под глазом, а второй даже понять не может о каких пирогах они повествуют. Эта история сама по себе оскорбление здравому смыслу. По их сценарию моему сыну отведена роль маньяка-убийцы, которого они перепугались так, что не смогли защитить одного задержанного от смерти, другого от избиения. Объясняют они это следующим образом: «я был в шоке», «я удивился», «я испугался»… Именно такими словами пять офицеров полиции без всякого смущения оправдывают то, что они дали обезумевшему полицейскому в течение двадцати минут забить насмерть одного человека, периодически отвлекаясь на избиение другого. Страшно представить, чтобы с этими трусливыми парнями случилось, если бы им, не дай бог, встретился, хоть один боевик или вооруженный грабитель. И все это принимается на веру. Им не задается ни одного неудобного вопроса. Весь этот бред не подвергается сомнению, более того ложится в основу обвинения. Их не наказывают, более того двое из них поощряются, идут на повышение. Они просчитались в одном - на роль маньяка-садиста, измывающегося над слабыми и зависимыми от него людьми, Руслан самая неподходящая кандидатура. И это не мое мнение.
Владимир Владимирович! Вы знаете, что служба в полиции нелегка, а на Кавказе вдвойне - она отнимает не только физические силы, но и держит в постоянном напряжении, как самих полицейских, так и их родных и близких. В Нальчике я вместе со своим сыном переживала его ночные дежурства, командировки, каждый выстрел на улицах города ввергал меня в ужас. 13 октября 2005 года в 9 часов утра перед зданием ОВД-I он оказался под обстрелом боевиков. Рядом с ним взорвались две машины, взрывной волной был контужен сотрудник полиции, которого он под выстрелами перетащил за фундаментные блоки и, сняв с него форменную куртку, чтобы его не убили, жестами показал, чтоб он уходил через дворы. Дверь в здание за его спиной уже была заперта. Оставшись один на площадке перед зданием, подобрав автомат, он стал отстреливаться, практически принял бой. Позднее отбил заложника… Руслан был в штатской одежде, мог скрыться и никто не смог бы упрекнуть его за это. Но такая мысль не пришла ему даже в голову. На улице лежали трупы его товарищей, одному из них снесло половину черепа, но он еще пытался ползти… За мужество, проявленное во время этих событий, он был награжден медалью, которую у нас называют «путинской».
Я горжусь тем, что из него получился настоящий офицер полиции – защитник, а не преследователь. Никогда он не только не проходил, но даже не проезжал мимо, если видел что-либо, представлявшее угрозу здоровью или жизни человека. На моих глазах поздним вечером, он, выйдя из машины, в которой я сидела, подошел к толпе возбужденных молодых людей, нападавших на перепуганного парня и остановил драку. Когда я упрекала его в том, что он не бережет себя, он отвечал: «Тогда не надо давать присягу».
Мой сын, состоявшийся человек, проверивший себя и на мужество и на человечность. У него не было нужды самоутверждаться, тем более суетиться перед начальством. Проработав менее месяца в этой должности, он не подвергался никакому давлению со стороны руководства, никто не требовал от него выдать «на гора» показатели. Это был период его вхождения в коллектив. В связи с отсутствием мотива в его действиях, и тем, что подобное «рвение» со стороны начальника уголовного розыска выглядит более чем несуразным, случившееся пытались объяснить временным психическим помешательством, которому даже придумали название - "нелеченный синдром 13 октября". При этом у лиц, стремящихся упечь Рахаева за решетку, мотивов предостаточно – это желание избавиться от «особиста», боязнь мести со стороны родственников погибшего, если его смерть случайна, боязнь потерять работу, возможная месть ваххабитов… А Капитан Рахаев оказался идеальной кандидатурой для «подставы» - не местный, отработал в УВД менее месяца, родственников и друзей в КЧР не имеет. Последнее - немаловажный фактор на Кавказе. Надо сказать, что в этом судебном разбирательстве собралось слишком много родственников, рьяно обвиняющих капитана Рахаева: второй задержанный, подозревавшийся в 27 кражах, оказался двоюродным братом жены погибшего, с легкой руки тех же оперативников, один из которых его родственник по материнской линии, перешел в ранг потерпевшего. Дело против него либо прекращено, либо вообще не начиналось. Уверена, что в обмен на показания против моего сына сегодня он на свободе.
Мой сын уже полтора года не видит свою двухлетнюю дочь, родных и близких. Год его держат в СИЗО. Один из главных доводов обвинения в том, что он не дал себя арестовать в первые дни после случившегося. Я понимаю, что это теперь оборачивается против него. Но и понимаю, что у него и у нас не было другого выхода. Поверьте, если бы его задержали тогда, ему не удалось бы разобраться в этом деле, и сегодня нам нечего было бы противопоставить лжи этих людей. Как выяснилось, никто другой, кроме нас самих не сделал бы этого. Более того он был бы убит. В интернете рассуждали, кто первый убьет капитана Рахаева – родственники погибшего, менты-убийцы или ваххабиты… Уверенный в том, что стал жертвой хорошо продуманной и организованной провокации, убедившись в предвзятости следствия, испытывая опасения за свою и наши жизни, он был вынужден провести собственное расследование. В результате ему удалось полностью восстановить хронологию происшедшего. Дальнейшие события подтвердили обоснованность его опасений и доказывают, что он правильно оценил обстановку. Моего сына дважды пытались убить. Первый раз, когда после наших одновременных обращений в конце февраля месяца прошлого года в адрес правоохранительных структур РФ, на сайты руководства страны, в которых мы заявляли о его готовности явиться для дачи показаний и представить собранную информацию при гарантии сохранности жизни и объективности следствия, сразу же последовало его задержание, при котором он чудом остался жив. Второй раз, когда его хотели поместить в ИВС г. Черкесска, в здание, где находились его оппоненты. Я убеждена, что только личное вмешательство В.П. Лукина, уполномоченного по правам человека КЧР В.Титаренко, депутатов Парламента КЧР спасло его от расправы. А предвзятость следствия подтверждает тот очевидный факт, что даже явно противозаконным действиям участковых и оперативных сотрудников, по их же словам всю ночь и утро удерживавших умершего в опорном пункте, без всякого сомнения, избивших его, какой-либо юридической оценки не дано. Более того этот факт выделен в отдельное дело, а виновником названо Неустановленное Лицо.
Сегодня мой сын на скамье подсудимых, а жена, сын и дочь умершего соревнуются в том, кто из них попадет в него плевком, осыпают его нецензурной бранью, делают непристойные жесты, угрожают ему и нам. Его награда за события в Нальчике обернулась против него и на суде, она только отягощает его положение, как свидетельство не его мужества и верности долгу, а его жестокости. Жена умершего говорит: «Убийца! Убил в Нальчике хороших ребят! Так они тебя и здесь догнали». Возможно, она права, потому что у двоих из основных свидетелей-оперативников родственники в числе тех, кто в тот день был на противоположной стороне. Но следователем не рассматривалась эта версия.
Мне говорят, что я совершила, возможно, столь же роковую ошибку: обратилась к высшим руководителям правоохранительных структур, и получила на свои обращения формальные ответы от их клерков, не отвечающие ни на один из поставленных мной вопросов. Мне внушают, что теперь эти обращения могут также обернуться против нас. Нам разъясняют: «Он должен быть наказан, иначе, ситуация будет хуже, чем в Татарстане. Это уже организованная преступная группа. Это пятно на полицию, следствие и прокуратуру. Никто на это не пойдет». Но мне думается, что сохранение чести мундира - не упорствование в ошибке, а умение ее исправить. Я верю, что люди, наделенные такой безмерной властью в нашей стране как Бастрыкин, Колокольцев, Чайка, Лебедев, тоже родители, возможно уже даже дедушки, откликнутся на мое письмо и направят свои усилия не на то, чтобы погубить молодого человека, а вместе с ним и нас, что они могут сделать с легкостью, а на то, чтобы помочь установить истину. Только об этом я прошу.
Вы в одном Вашем выступлении с болью говорили о том, что многие решения руководства страны, которые, казалось бы, должны идти во благо людям, принимаются обществом критически. Поверьте, виной тому те чиновники, которые своим мздоимством, равнодушием к страданиям людей дискредитируют их, чем наносят невосполнимый вред нашему государству, лично Вам, как его главе.
В вину Руслана не верят не только родные, друзья, соседи, товарищи, но и медицинские эксперты, журналисты, правозащитники, уполномоченные по правам человека, как впрочем, и все в ком есть хоть малейший здравый смысл и совесть. Сослуживцы, знавшие его по прежней работе, не сомневаются в том, что он - жертва «подставы» своих подчиненных, таким образом ушедших от ответственности за совершенное преступление и переложивших ее на неугодного им руководителя – «особиста» и «чужака».
Ознакомившись с обстоятельствами его дела, четыре депутата Госдумы Ильтяков А.В., Шхагошев А.Л., Геккиев З.Д., Москалькова Т.Н. обратились с запросами в правоохранительные органы, за что мы им безмерно благодарны. Поддержка правозащитников дает нам силы сопротивляться тому беспределу, с которым мы столкнулись.
Нет более трудной службы, чем служба в полиции. И нет более уязвимых и незащищенных людей, чем полицейские. Сегодня моего сына, который верой и правдой служил людям, оберегал жизнь и покой своих соотечественников, был верен присяге, рисковал жизнью и смотрел смерти в глаза, некому защитить.
Его самоотверженная служба, прекрасные характеристики (даже во время процесса сослуживцы характеризовали его как интеллигентного, воспитанного и дружелюбного человека, неспособного на жестокость и агрессию), ничего не стоят против явно лживых обвинений нескольких полицейских и одного наркомана, который, пользуясь своей безнаказанностью и востребованностью, с упоением куражится над ним.
Владимир Владимирович! Один из следователей на наши слова о том, что мы обратимся к руководству страны с просьбой о справедливости, ответил: «Да кому он нужен, он уже отработанный материал». Все происходящее подтверждает его слова.
Во всем мире, во все времена слово первого лица в государстве, в таких случаях, когда решалась жизнь и судьба человека, имело огромное значение. Я не прошу милости для моего невиновного сына, я умоляю помочь восторжествовать правде и справедливости. Мы осознаем, что для многих истина в данном случае невыгодна, но просим Вас помочь ее установить.
Есть знаменитые слова поэта Константина Симонова, который пришел к Сталину с просьбой о защите его от клеветников, но посмотрев ему в глаза, понял, что жаловаться больше некому. Мне, как и Симонову, жаловаться больше некому и мне страшно подумать, что я увижу в Ваших глазах равнодушие.




Л.Л. Рахаева

[София07]

На суде по делу полицейского, «назначенного» убийцей задержанного, будут допрошены эксперты

28 февраля 2013, 16:53

Черкесск (Карачаево-Черкесская республика). В понедельник 4 марта, в 10.30 в Черкесском городском суде состоится судебное заседание по делу экс-начальника уголовного розыска, капитана полиции Руслана Рахаева. Рахаев обвиняется в превышении должностных полномочий с применением насилия и причинением тяжких последствий (п.п. «а, в» ч.3 ст.286 УК РФ). В рамках судебного заседания будут допрошены эксперты, проводившие судебно-медицинскую экспертизу, являющуюся одним из основных доказательств, непричастности Рахаева к смерти задержанного.

По версии следствия капитан полиции, ранее работавший в отделе собственный безопасности, обвиняется в избиении задержанного Дахира Джанкезова, который впоследствии скончался. Однако результаты проведенных медицинских экспертиз свидетельствуют о том, что смертельные увечья задержанный получил за несколько часов до того, как был доставлен в кабинет начальника уголовного розыска. В дальнейшем следствием были назначены дополнительные экспертизы, проведенные в Ростовском государственном бюро СМЭ с серьезными нарушениями, подтверждающие версию о виновности Рахаева.

Юристы «Общественного вердикта»: «Независимая экспертиза показала, что повреждения, которые получил задержанный, были причинены ему минимум за 6 часов до смерти, то есть когда задержанный находился в опорном пункте полиции, где находились шестеро других полицейских. Мы полагаем, что следствие намеренно не приняло во внимание записи с видеокамер, протоколы задержания, данные медосвидетельствования, результаты гистологического исследования».

Напомним, что вечером 29 февраля 2012 года, Руслан Рахаев был задержан отрядом спецназа в городе Нальчик. Задержание проводилось спецназом по правилам ликвидации вооруженных террористов. Дверь квартиры, в которой находился Рахаев, заварили, лишив его возможности открыть ее добровольно, и проникли в помещение через окно. Капитану полиции объявили, что он подозревается в нанесении смертельных травм задержанному.

Джанкезов был задержан за административное правонарушение и доставлен для медосвидетельствования в ПНД, врачи видимых повреждений не зафиксировали. До утра гражданина держали в опорном пункте полиции, а утром привезли в УВД. Согласно записи видеокамер Джанкезов передвигался с трудом, постоянно искал опору, держался за грудь. На записях видно, что лицо у задержанного в крови, около глаза гематома. Джанкезова умыли и отвели в мировой суд для привлечения к административной ответственности.

После суда задержанного привели в кабинет к капитану Рахаеву для проведения оперативной беседы. Видя, что у задержанного опухшее красное лицо, заторможенная речь и постоянная жажда, Рахаев решил, что у того похмелье и дал ему попить. Разговор продолжался не более 30 минут в присутствии других сотрудников полиции. После чего Джанкезову стало плохо и он потерял сознание. Приехавшие спустя 10-15 минут врачи попытались оказать ему помощь, однако гражданин скончался. По факту смерти Джанкезова было возбуждено уголовное дело. Подчиненные Рахаева сообщили следователям, что никто из них задержанного не бил, а все повреждения были нанесены Джанкезову их начальником Рахаевым.

У правозащитников есть основания полагать, что 33-летний Руслан Рахаев, прослуживший в правоохранительных органах 11 лет, награжденный за участие в боевой операции в Нальчике в 2005 году, не виновен в совершении преступления, а расследование обстоятельств дела было необъективным. До своего назначения на пост начальника уголовного розыска г. Черкесска Рахаев служил в отделе собственной безопасности. Есть вероятность, что подчиненные Рахаева решили скрыть совершенное ими преступление и возложить ответственность на неугодного им руководителя. В Фонд «Общественный вердикт» обратились родственники Рахаева, которые попросили оказать содействие в восстановлении прав полицейского.

[София07]

На суде по делу капитана Рахаева эксперты представили новые доказательства невиновности полицейского

19 марта 2013, 16:32

Черкесск (Карачаево-черкесская республика). Накануне в Черкесском городском суде прошло очередное заседание по делу капитана полиции Руслана Рахаева. Экс-начальник уголовного розыска города Черкесска обвиняется в превышении должностных полномочий с применением насилия (ч.3. ст. 286 УК РФ), и умышленном причинении тяжкого вреда здоровью (ч. 4 ст.111 УК РФ), повлекшего смерть задержанного Дахира Джанкезова в октябре 2011 года.

На заседании продолжились допросы экспертов, проводивших судебно-медицинские исследования по делу. Была допрошена эксперт-гистолог Бюро СМЭ Ставропольского Края Лысогора Л.В., проводившая первое гистологическое исследование в рамках расследования уголовного дела по факту смерти задержанного.

Эксперт подтвердила давность травм у Джанкезова, а именно тот факт, травмы были получены не ранее чем за 6 часов до момента смерти. Эксперт сообщила суду и авторов научно-методологических трудов, чьими результатами она пользовалась, отвечая на вопросы следствия при подготовке заключения. Эксперт особо подчеркнула, что согласно закону «О государственной судебно-экспертной деятельности в РФ» и Приказа № 364 «Об утверждении порядка организации и производства судебно-медицинских экспертиз в Государственных судебно-экспертных учреждениях РФ» эксперт обязан указывать используемую им литературу. На прошлом заседании эксперт Усачев, готовивший третью экспертизу, которая, как предполагают в «Общественном вердикте», могла быть сфальсифицирована, так и не смог вспомнить методики, которые он использовал при проведении исследования.

После допроса эксперта-гистолога адвокат Рахаева Евгениий Кузюр заявил ходатайство о приобщении к материалам дела заключения независимой медико-криминалистической «124 лаборатории». (Ранее благодаря профессиональной работе экспертов «124 лаборатории» «Общественному вердикту» удалось переломить ход расследования по делу Вячеслава Мерехи). Судья согласился с доводами адвоката и заключение специалистов было приобщено, а эксперт Владимир Щербаков, проводивший исследование, допущен к допросу.

Эксперт Щербаков рассказал участникам процесса о причинах смерти задержанного, сроках давности возникновения причиненных ему повреждений, реакциях организма на повреждения. Эксперт выступил так аргументированно, что даже у гособвинителя не возникло вопросов. Только жена погибшего спросила, мог ли ее муж, имея такие серьезные травмы совершать активные физические действия и перемещаться в пространстве. Ответ был однозначный - мог. В качестве примера Щербаков прокомментировал видеозаписи с камер УВД Черкесска. По мнению эксперта на записях явно видно, что Джанкезов уже сильно избит, инстинктивно старается руками помочь уже поломанной грудной клетке, придерживая ее. Передвигается медленно и осторожно, ищет опору, принимает так называемое «вынужденное положение тела», при котором он бы испытывал наименьшие болевые ощущения.

Следующее судебное заседание состоится 25 марта, суд планирует допросить подсудимого Руслана Рахаева.

[София07]

http://publicverdict.ru/topics/news/10962.html

[София07]

Мать полицейского, которого назначили виновным в смерти задержанного, обратилась к президенту

26 февраля 2013, 10:04

Черкесск (Республика Карачаево-Черкесия). Мать, капитана полиции Руслана Рахаева, Любовь Рахаева обратилась с открытым письмом в адрес Президента РФ. В своем обращении Рахаева пытается обратить внимание на вопиющие нарушения в деле о превышении должностных полномочий ее сыном, экс-начальником уголовного розыска Черкесска. Дело слушается в Черкесском городском суде. Руслана Рахаева обвиняют в умышленном причинении тяжкого вреда здоровью, повлекшем смерть 47-летнего задержанного Дахира Джанкезова (п.п. «а, в» ч.3 ст.286 УК РФ). Гражданин был задержан полицейскими в ночь с 6 на 7 октября 2011 года, по подозрению в совершении преступления, и впоследствии скончался от многочисленных травм.

Полицейские, доставившие Джанкезова в УВД Черкесска, утверждают, что оставили здорового человека в кабинете своего начальника Рахаева на 20 минут. По их версии за это время капитан полиции избил двух мужчин, переломав одному из них ребра и нанеся ссадины и гематомы по всему телу. Первоначально Рахаев давал показания, которые «выгораживали» его подчиненных. Однако затем его подчиненные заявили, что никто из них задержанного не бил и видел остальных, которые его также не били, а все повреждения были нанесены Джанкезову их начальником капитаном Рахаевым.

В своем обращении Любовь Рахаева приводит факты и доказательства, свидетельствующие о том, что ее сын не мог совершить инкриминируемое преступление, а стал жертвой сознательного оговора. В открытом письме Рахаева пишет: «Сохранилось изображение с видеокамеры, установленной в дежурной части, где все те же полицейские ждут пока задержанный (Джанкезов) смоет с себя следы крови. (С целью скрытия гематом и ссадин на лице изображение с видеокамеры изъятое цветным в дело приложено уже черно-белым). Все это за полтора часа до его встречи с моим сыном и за час до смерти. Видеокамера зафиксировала и его (Джанкезова) возвращение из мирового суда за полчаса до того как Руслан увидел его ... Руки задержанного находятся постоянно в области переломов на груди и ребрах. Из 882 сотрудников и посетителей, входивших и выходивших из здания ОВД в этот день с 7 часов до 11 час. 46 мин. он единственный, кто опирался на перила крыльца, ему понадобилось в три раза больше времени, чтобы одолеть двенадцать ступеней, чем всем остальным».

Мать Рахаева цитирует следователей, которые в ответ на ее сообщение о том, что она обратиться к руководству страны, ответили ей: «Да кому он нужен, он уже отработанный материал».

У юристов Фонда «Общественный вердикт» есть основания полагать, что капитан полиции Рахаев, не виновен в совершении инкриминируемого преступления, а судебный процесс по его делу необъективен. До своего назначения на пост начальника уголовного розыска Черкесска, в сентябре 2011 года, Рахаев год прослужил в отделе собственной безопасности. Вполне вероятно, что подчиненные Рахаева решили скрыть собственные преступления и возложить ответственность на неугодного им руководителя. В настоящее время проведена независимая экспертиза, которая показывает, что две предыдущие экспертизы, устанавливающие время получения травм задержанным, научно не обоснованы и, возможно, были сфальсифицированы.

[София07]

http://publicverdict.ru/topics/news/10908.html

[София07]

http://www.youtube.com/watch?v=k-t7T90zSkM&feature=youtu.be

[София07]

http://www.youtube.com/watch?v=1p4_kO7Vu34