ПОЛИГРАФ - ФОРУМ

[kartes]

ПРОТОКОЛ
Заседания Экспертно-консультативного совета

29.03.2011, 12:00, Совет Федерации

I. Участвовали:
члены Экспертно-консультативного совета;
приглашенные:
- Варушкин Никита Александрович;
- Волчинская Елена Констатиновна;
- Введенский Георгий Евгеньевич;
- Пеленицын Александр Борисович;
- Сокин Алексей Анатольевич;
- Холодный Юрий Иванович;
- Юрченко Борис Викторович;
- Юрьев Георгий Петрович;
- Яблокова Мария Николаевна.
II. Повестка.
Конституционно-правовые проблемы использования полиграфа в уголовном процессе.
III. Слушали:
1. Александров Алексей Иванович;
2. Волчинская Елена Константиновна;
3. Воскобитова Лидия Алексеевна;
4. Гуценко Константин Федорович;
5 Тарло Евгений Георгиевич;
6. Холодный Юрий Иванович;
7. Юрьев Георгий Петрович.

IV. Решили:
1. Утвердить прилагаемое заключение. Направить заключение в Комитет Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации по безопасности, Комитет Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации по конституционному законодательству и государственному строительству, Верховный Суд Российской Федерации, Генеральную Прокуратуру Российской Федерации.
Рекомендовать Комитету Совета Федерации Федерального Собрания Российской Федерации по конституционному законодательству учитывать позицию, изложенную в указанном заключении, в случае последующего рассмотрения вопроса о правовом регулировании исследований с использованием полиграфа названным Комитетом.

Приложение: Заключение Экспертно-консультативного совета при Комитете Совета Федерации по конституционному законодательству «О конституционно-правовых аспектах применения полиграфа в качестве доказательства в уголовном процессе» - на 12 л.

Председатель
Экспертно-консультативного совета
д.ю.н., профессор Е.Г. Тарло


Заключение Экспертно-консультативного совета
при Комитете Совета Федерации по конституционному законодательству
О конституционно-правовых аспектах применения полиграфа в качестве доказательства в уголовном процессе

Экспертно-консультативным советом при Комитете Совета Федерации по конституционному законодательству (далее – Совет) были заслушаны доклады участников заседания.
Ведущий советник Аппарата Комитета Государственной Думы по безопасности, один из разработчиков законопроекта «О применении полиграфа» (далее – законопроект) Е.К. Волчинская отметила, что защита конституционных прав граждан является основной целью законопроекта, хотя данный законопроект и подвергается многосторонней критике. Она пояснила, что УПК РФ допускает в качестве доказательств показания как подозреваемого и обвиняемого, так и эксперта, специалиста и свидетеля, в качестве которых зачастую выступают полиграфологи. По мнению госпожи Волчинской, важным здесь является тот факт, что оценка результата исследования полиграфолога осуществляется судом.
Она также сообщила, что в настоящий момент опрос с использованием полиграфа обычно проводится в рамках психофизиологической экспертизы, допускаемой законодательством. Е.К. Волчинская при этом обратила внимание на Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 21.12.2010 № 28 «О судебной экспертизе по уголовным делам», в котором было отмечено, в частности, что заключение эксперта, равно как и прочие доказательства, не имеет для суда заранее установленной силы и подлежат проверке и оценке по общим правилам, и что судам следует учитывать квалификацию экспертов (п.п. 19, 20). Кроме того, она заострила внимание на том, что задача законопроекта, прежде всего, в том, чтобы корректно вписать возможность проведения опроса в процессуальные рамки и обеспечить достаточную квалификацию полиграфологов.
При этом, по ее данным, Комитет Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации по конституционному законодательству и государственному строительству утверждает, что Верховный Суд России последовательно выступает против использования данных, полученных с применением полиграфа, в качестве доказательств в уголовном процессе. По мнению Е.К. Волчинской, данное утверждение не в полной мере обоснованно. Единственный документ Верховного Суда с такой недвусмысленной позицией – кассационное определение от 04.06.2008, где указано «суд обосновано признал недопустимыми доказательствами три заключения так называемой психофизиологической экспертизы, так как они… не являются доказательствами по уголовному делу. Использование достижений специалистов-полиграфологов в процессе доказывания по уголовному делу законом не предусмотрено. Выводы такой экспертизы не носят научно обоснованного характера». При этом Е.К. Волчинская также указала, что в кассационном определении Верховного Суда от 03.04.2008 содержится аналогичная позиция, основывающаяся на том, что оценка достоверности показаний обвиняемого находится в компетенции суда. В целом судебная практика показывает, что суды нередко отказывают в назначении психофизиологической экспертизы, исходя из того, что такая экспертиза не может быть допустимым доказательством. То есть пока, по мнению Е.К. Волчинской, не приходится говорить об однозначной позиции судов в отношении применения полиграфа. Практика настоящего времени формируется судами низших инстанций.
Она также заметила, что перспектива развития ситуации с применением полиграфа зависит от степени квалифицированности экспертов. Для проведения полиграфологами экспертизы требуется их тщательная переподготовка.
На вопрос Л.О. Иванова о том, имеется ли устойчивая положительная практика по применению полиграфа в качестве средства получения доказательства, Е.К. Волчинская пояснила, что Верховным Судом решения принимаются разные, последовательной позиции у него нет.
На вопрос Е.Г. Тарло о том, что полиграфическая экспертиза имеет меньшую научную историю и неоднозначную научную обоснованность, и каким образом суду в этих условиях оценивать заключение полиграфолога в сравнении с прочими доказательствами, Е.К. Волчинская пояснила, что суд должен самостоятельно оценить данные доказательства. Она еще раз подчеркнула, что качество такой экспертизы в полной мере зависит от качества подготовки полиграфолога. Важно, как будут поставлены вопросы, как он это трактует полученные данные полиграфа. Психофизиологическая реакция человека объективна, но важно, по мнению Е.К. Волчинской, понять, почему она возникла. Она также отметила, что никакая экспертиза не дает 100-процентный результат. Для повышения ее достоверности следует соблюдать установленный порядок ее проведения.
На вопрос А.И. Александрова о том, есть ли информация об ошибках при использовании полиграфа, Е.К. Волчинская сообщила, что ошибки, конечно, могут быть.
На вопрос Е.Г. Тарло о том, анализировали ли разработчики законопроекта ст.ст. 49, 50, 51 Конституции России, закрепляющие права обвиняемых не свидетельствовать против себя и не доказывать свою виновность, и свидетельствует ли против себя испытуемый на полиграфе, госпожа Волчинская сообщила, что технология такова, что без желания человека участвовать в экспертизе с ним работать невозможно. Законопроект предусматривает согласие испытуемого.
На вопрос А.Б. Пеленицына о том, есть ли зарубежное законодательство о полиграфе, Е.К. Волчинская ответила, что закон, допускающий использование полиграфа, есть в США. При этом А.Б. Пеленицын отметил, что американский закон именуется «О защите работников от полиграфа» (1988) и существенно ограничивает применение полиграфа. Е.К. Волчинская также сообщила, что законы, регулирующие режим полиграфа, есть в Литве, Молдавии, Южной Азии, Японии, а в законе США все же есть условия, при которых его применение допустимо. Е.Г. Тарло подтвердил позицию А.Б. Пеленицына, сообщив, что по имеющимся у него сведениям, полученным из американских юридических источников, ни в одном штате полиграф как средство доказывания в уголовном процессе не разрешен. К.Ф. Гуценко при этом отметил, что в предлагаемом разработчиками российского законопроекта виде законов нет нигде в мире.
Главный научный сотрудник сектора биоэтики Института философии РАН Г.П. Юрьев в рамках своего доклада сообщил, что на основании, в том числе, его исследований было создано новое поколение полиграфической аппаратуры. Он пояснил, что «обман» этой аппаратуры невозможен.
Сам факт признания полиграфического исследования как законного средства получения информации, по его мнению, должен быть закреплен законодательно. Согласие на полиграф представляет собой желание свидетельствовать против себя.
Повышение вероятности верности полиграфической экспертизы обеспечивается, считает Г.П. Юрьев, путем сочетания методов. Посредством новой аппаратуры и сочетания методик можно со 100-процентной вероятностью определить, правду ли говорит человек. От полиграфолога результат зависит несущественно.
На вопрос Е.Г. Тарло о том, является ли субъективное, но отличное от действительности, суждение истинным с точки зрения исследования на полиграфе и истинность чего именно устанавливает полиграфолог,
Г.П. Юрьев сообщил, что полиграф определяет согласованные и рассогласованные реакции человека, то есть устанавливает, уверен ли человек в том, что он говорит. На вопрос Е.Г. Тарло о том, как полиграф отреагирует, если человек уверен в неистинном суждении или если он забыл истину, господин Юрьев ответил, что самое главное в том, что полиграф позволяет установить – по ошибке или умышленно лжет человек.
На вопрос А.И. Александрова о том, существует ли заключение РАН относительно полиграфа, Г.П. Юрьев сообщил, что ему о таких заключениях неизвестно. На вопрос А.И. Александрова о том, имеется ли научно установленный процент ошибок при использовании полиграфа, ответ дан не был.
Заведующая кафедрой уголовно-процессуального права Московской государственной юридической академии имени О.Е. Кутафина Л.А.Воскобитова в своем докладе сообщила, что районные суды давно применяют психофизиологическую экспертизу как доказательство обвинения, что с ее точки зрения является юридически неверным. Госпожа Воскобитова считает это гуманитарной катастрофой, которая может привести к массовым незаконным обвинениям.
Исходя из позиции теории доказывания, по мнению
Л.А. Воскобитовой, можно отметить следующее. Ст. 74 УПК устанавливает, что доказательства – это сведения, с помощью которых устанавливаются обстоятельства по делу. Уголовное судопроизводство – правоприменительная деятельность, предполагающая установление фактической основы, реальных событий действительности. В уголовном процессе их можно познать только через то, как они отразились в объективной реальности, какой след они оставили. Этот след изначально признается доказательством как сведениями о том, что произошло в прошлом. Он только тогда доказательство – когда он несет фактическую информацию, когда является объективно содержательным.
Л.А. Воскобитова также указала, что абсолютных доказательств в уголовном процессе не существует. Каждое доказательство – это лишь часть доказательственной базы, которая содержит фактическую информацию.
По ее мнению, данная конструкция не стыкуется с полиграфическими исследованиями. Полиграфолог фиксирует реакцию человека на заданные вопросы, однако с точки зрения юридической оценки правдивость или ложность показаний человека не имеет значения, поскольку не несет фактической информации о том, что на самом деле происходило в прошлом. Л.А. Воскобитова особенно сакцентировала внимание на том, что когда судом не устанавливается фактическая сторона дела, норма права применяется не к этой фактической стороне, а самой норме права, что недопустимо. В имеющейся же судебной практике, как правило, из заключений полиграфолога фактическая информация не выявляется. Полиграф, по ее мнению, лишь выдает определенные «кривые», и именно человек придает им фактические и содержательные смыслы. Когда судья перестает понимать разницу между фактической информацией и формальными документами уголовного дела, он перестает быть судьей.
Использование полиграфа в уголовном процессе противоречит, по мнению госпожи Воскобитовой, Конституции России. Процессуальный закон позволяет обвиняемому лгать. То, что полиграф устанавливает, лжет он или нет, для юридической квалификации не имеет значения, эту информацию нельзя использовать как доказательство его вины. Он вправе лгать в уголовном судопроизводстве. Если же обвиняемый говорит правду, это также не имеет юридического значения, поскольку в основу обвинения может быть положено только совокупность доказательств. Л.А. Воскобитова обратила внимание на практику ЕСПЧ, который неоднократно указывал, что если в основу обвинения положено доказательство, которое вызывает сомнение – это нарушение права на справедливое судебное разбирательство. Если бы следователь собрал совокупность доказательств, в полиграфе, по ее мнению, не было бы нужды. К нему прибегают, только если нет достаточных доказательств.
В заключение Л.А. Воскобитова обратила внимание на формулировки законопроекта: если законодательство США говорит о запрете использования полиграфа, то разработчики законопроекта – о применении полиграфа в существенном количестве случаев. Правовое регулирование использования полиграфа, по ее мнению, может иметь только ограничительный характер, и одно из императивных ограничений, которое должно быть установлено – запрет на применение информации, полученной с использованием полиграфа, в уголовном процессе.
Профессор кафедры защиты информации МГТУ им. Н.Э. Баумана, эксперт-полиграфолог Ю.И. Холодный в своем докладе обратил внимание на многообразие мнений по вопросу использования полиграфа и рассказал о развитии такого использования в России.
Первое применение полиграфа в форме экспертизы состоялось в 2001 году, что было воспринято им как недопустимое явление, поскольку, как он писал в научных публикациях, полиграф применим только в рамках оперативно-розыскной деятельности (ОРД). По мнению Ю.И. Холодного, ни один метод экспертизы не стал развиваться столь бурно, непродуманно и необоснованно, как полиграфический. В 2004 году, по его сведениям, была утверждена программа подготовки специалистов в этой области, хотя не было методики, пособий, преподавателей. Через год появилась методика, подготовленная коммерческой организацией, после чего началось бездумное применение полиграфа в уголовном процессе в форме экспертизы. В стране, по мнению Ю.И. Холодного, крайне негативная ситуация в области профессионализма полиграфологов.
Как указал господин Холодный, установить достоверность метода полиграфа принципиально невозможно, поскольку достоверность этого метода как единого целого зависит, как минимум, от десяти факторов. По данным исследований американских спецслужб (1983 год) достоверность полиграфа раскладывается в диапазоне от 17 до 98 процентов. По сведениям Ю.И. Холодного, американскими полиграфологами был подготовлен контротчет, в котором утверждалось, что по серьезным уголовным делам (срок от 15 лет, полиграф применялся в 95 % случаев) вероятность ошибки профессионального полиграфолога менее 1 процента. Это, по его мнению, говорит о том, что метод эффективен. Полиграф, как утверждает
Ю.И. Холодный, исключительно эффективен, человек перед ним беззащитен, если он хочет скрыть информацию, которая носит для него личностно-значимое содержание.
По его утверждению, нельзя согласиться с полным запретом использования полиграфа. Однако с данным методом нужно поработать, понять его возможности и определить, где и как им пользоваться.
Важно также обратить внимание на качество подготовки полиграфологов. В настоящее время имеются случаи, когда эксперты коммерческих экспертных учреждений со стажем 9 месяцев проводят экспертизы. Эти экспертизы часто имеют ошибки. Низкая квалификация полиграфологов, по мнению Ю.И. Холодного, – фундаментальный тезис сегодняшней действительности.
На вопрос Е.Г. Тарло о том, что определяет полиграф, можно ли с помощью полиграфа узнать фактические данные и как судье относиться к показаниям полиграфа, Ю.И. Холодный пояснил, что судье нужно понимать технологию проверки на полиграфе. Она заключается в том, что полиграф направлен на доказательство непричастности человека к преступлению. Доказать его причастность корректным образом возможно только в случае наличия профессионала, «выигрышной» фабулы дела, которая бывает далеко не всегда, а также человека, который адекватен процедуре проверки. Но доказать, что он невиновен, можно.
Ю.И. Холодный согласился с тем тезисом, что с правовой точки зрения результаты исследования на полиграфе могут не иметь значимости, но он считает необходимым юристам и полиграфологам устанавливать сотрудничество в целях определения возможных путей конструктивного взаимодействия в целях обеспечения защиты конституционных прав человека.
Заведующий кафедрой уголовного процесса, правосудия и прокурорского надзора Юридического факультета Московского государственного университета им. М.В. Ломоносома К.Ф. Гуценко рассказал о своей позиции, в соответствии с которой никакой речи об использовании полиграфа в качестве доказательства в уголовном судопроизводстве не может быть категорически. Возможно, по его мнению, заключения полиграфологов могут быть использованы в оперативной деятельности для построения версий. Решений же судов на основании того, что достоверно не может быть подтверждено наукой, нельзя допускать.
К.Ф. Гуценко также отметил, что четырьмя научными американскими организациями, в т.ч. Национальной академией наук, было проведено исследование, по результатам которого был подготовлен 600-страничный отчет, в котором было указано, что уверенности в достоверности выводов полиграфологов нет и на данном этапе быть не может.
Председатель Комитета Совета Федерации по конституционному законодательству, Заведующий кафедрой уголовного процесса и криминалистики Санкт-Петербургского государственного университета
А.И. Александров отметил, что необходимо крайне осторожно относиться к уголовному процессу. Если отсутствует безупречное доказательство, коим выводы полиграфолога не являются, оно не может учитываться судом.
Проанализировав доводы экспертов, законодательство и правоприменительную практику, Совет приходит к следующим выводам.
Статья 49 Конституции России закрепляет презумпцию невиновности в уголовном судопроизводстве. Статья 50 запрещает использовать доказательства, полученные с нарушением федерального закона. Статья 51 устанавливает право человека не свидетельствовать против самого себя.
В соответствии со ст. 74 УПК РФ доказательствами являются сведения, на основе которых суд устанавливает наличие или отсутствие обстоятельств, подлежащих доказыванию, а также иных обстоятельств, имеющих значение для уголовного дела. Ч. 2 ст. 77 УПК РФ устанавливает, что признание вины обвиняемым может быть положено в основу обвинения лишь при подтверждении его виновности совокупностью имеющихся по делу доказательств. В соответствии со ст. 87 УПК РФ проверка доказательств производится судом путем сопоставления их с другими доказательствами, а также установления их источников, получения иных доказательств. Ст. 88 УПК РФ предусматривает, что каждое доказательство подлежит оценке с точки зрения относимости, допустимости, достоверности, а доказательства в совокупности – достаточности.
Советом установлено, что степень достоверности сведений, полученных на полиграфе, однозначно научно не установлена. Помимо приведенных выводов экспертов это подтверждается анализом иных данных. Так, Американская ассоциация операторов полиграфа определяет достоверность испытаний на полиграфе в пределах от 87 до 96 процентов. Министерство юстиции США обнаружило, что результативность проверок на полиграфе – 92 процента[1]. Как следует из материалов сайта liedetector.by, анализ многочисленных публикаций по проблеме эффективности полиграфных исследований позволяет утверждать, что средняя успешность детекции составляет от 85 до 95 процентов. Одновременно Ю.И. Холодный отметил, что установить точную степень достоверности исследований с использованием полиграфа принципиально невозможно, а американские исследования приводят результаты от 17 до 98 процентов. Таким образом, по мнению Совета, однозначной научно-практической оценки достоверности показаний полиграфа в настоящий момент не существует, что уже само по себе вызывает сомнения в возможности использования полиграфа в целях уголовного судопроизводства.
Более того, как подтверждено названными экспертами, степень достоверности информации, полученной на полиграфе, в существенной мере зависит от подготовки и квалификации полиграфологов. Как было установлено в ходе заседания Совета, качество подготовки специалистов, научно-методологических, теоретических основ деятельности по использованию полиграфа в России имеют крайне низкий уровень. Таким образом, условия объективной реальности позволяют Совету говорить о том, что в настоящий момент обеспечение надлежащей защиты прав граждан при использовании полиграфа в качестве средства получения доказательств в уголовном процессе невозможно.
Совет также считает необходимым отметить, что, как было подтверждено экспертами, присутствовавшими на заседании, процедура использования полиграфа предполагает получение строго субъективной информации, сведений о субъективном восприятии испытуемым реальной действительности, которое, очевидно, может существенно отличаться от объективной реальности. Необходимо признать, что в этом смысле результаты полиграфической экспертизы близки к такому виду доказательств, как показания, также отражающими субъективный взгляд допрашиваемого. Вместе с тем Совет считает необходимым учитывать следующее. При оценке конституционности тех или иных явлений правоприменителю необходимо исходить не только из буквального смысла норм, но и из сложившейся правоприменительной практики[2]. Российская правоприменительная практика убедительно показывает, что к заключениям экспертизы, нередко безотносительно к квалификации и степени заинтересованности эксперта, суды относятся с существенно большим доверием, нежели к показаниям тех или иных лиц. Решения судов, основывающиеся на заключении полиграфологов, не содержат достаточных признаков, указывающих на понимание судьями субъективной обусловленности полученных с использованием полиграфа сведений. Поэтому в рамках существующей судебной практики даже при условии доказательства полной достоверности результатов полиграфической экспертизы и обеспечения высокой квалификации полиграфологов использование полиграфа в качестве средства получения доказательств представляется сомнительным.
Более того, даже условие о получении согласия обвиняемое на прохождение тестирования на полиграфе, по мнению Совета, не является достаточной гарантией его права не свидетельствовать против себя. Отказ обвиняемого от прохождения «экспертизы, подтверждающей достоверность его показаний», уже сам по себе, вне зависимости от правдивости таких показаний, будет для суда являться косвенным подтверждением их недостоверности.
Совет также считает необходимым обратить внимание на опыт США, как страны, имеющий длительный опыт работы с полиграфическими исследованиями, в области регулирования полиграфа. Действительно, как было упомянуто некоторыми из названных экспертов, закон США, о котором шла речь, имеет наименование «О защите работников от использования полиграфа» «Employee Polygraph Protection Act» и речь в нем идет об ограничении возможности применения полиграфа.
Учитывая изложенное, Совет считает использование полиграфа в качестве средства получения доказательств в уголовном судопроизводстве на данном этапе развития научных исследований соответствующей области, подготовки соответствующих кадров и судебной практики недопустимым и противоречащим ст.ст. 49, 50, 51 Конституции России.

ссылка на автора: http://tarloeg.livejournal.com/8632.html

[$erP]

kartes, Вы повторили уже созданный год назад на эту тему пост...

http://www.ld.eposgroup.ru/forum/viewtopic.php?p=60318#60318

Вашу тему в ближайшее время удалю.

[kartes]

ok

[KPS]

Мда уж... Это прям напоминает мне ниже приведенную Историю. Почему же наши деятели, которые ранее столь уверено преподающие и проталкивающие идею полиграфных проверок, вдруг зашатались? Страх что ли обуял? А может это горе от Ума?

---------- Начало шло как обычно. Все делалось вроде бы во благо науки

В первой половине 30-х годов исследованиям Лысенко была оказана поддержка со стороны таких видных ученых как Н. А. Максимов и Н. И. Вавилов. Главной заслугой Лысенко учёные считали методику яровизации, которая могла быть активно использована в селекции растений.
Началась активная газетная кампания, в которой крестьянский сын Трофим Лысенко представлялся как гений из народа, самородок, совершивший революционное открытие. Лысенко стал знаменитым и влиятельным (однако он фактически изначально отрицал генетику).
15 января 1929 г. Лысенко (совместно с Д. А. Долгушиным) выступил на Всесоюзном съезде по генетике, селекции, семеноводству и племенному животноводству, проходившему в Ленинграде с 10 по 16 января, где предложил способ весеннего посева озимых растений.
В сентябре 1929 г. работы Лысенко были поддержаны в Наркомате земледелия СССР (Наркомзем)
В том же 1929 году Лысенко выступил на Коллегии Наркомзема, где вклад Лысенко в решение продовольственной проблемы был высоко оценен наркомом Яковлевым, и была официально одобрена яровизация.
В июне 1931 года Коллегия Наркомзема СССР вынесла директиву, о которой Лысенко впоследствии писал: «Плановое задание по опытно-хозяйственным посевам яровизированных яровых пшениц в 1932 г. было: по линии Союзного Наркомзема — 10.000 га, по линии Наркомзема УССР — 100.000 га»
В октябре 1931 года Всеукраинский съезд по селекции встретил доклад Лысенко бурными аплодисментами
После конференции по борьбе с засухой 1931 г. правительство СССР наградило Лысенко орденом Трудового Красного знамени «за работы по яровизации»

------------- И понеслась нелегкая... Под личность начали прогибать науку

В 1933—1934 годах Лысенко вместе с доктором биологических наук И. Презентом начал наступление на генетику. Классическую генетику стали публично именовать «фашистской наукой»
В конце 1930-х годов стали происходить аресты и даже расстрелы. Николай Вавилов был арестован по подозрению в антисоветской деятельности 6 августа 1940 года, приговорён к смертной казни (позднее заменена на 15 лет лагерей) и умер в тюрьме в 1943 году, многие другие учёные также попали в лагеря, а некоторые другие — расстреляны (например, С. Г. Левит, И. И. Агол и другие). Многие учёные под страхом преследования изменили поле деятельности или присоединились к кампании против науки.
Интересно, что лысенковцы объявляли себя сторонниками «генетики», однако под этим термином понимали исключительно свой «мичуринский метод», классическую же генетику именовали «вейсманизм-морганизм»
В 1948 году на заседании ВАСХНИЛ противостояние между «вейсманистами-морганистами» и «мичуринцами» достигло своего апогея и осложнилось борьбой партийных кланов. «Вейсманизм-морганизм» был официально объявлен идеалистической теорией, то есть лженаукой.
Более 100 генетиков были уволены, некоторые исключены из партии, в том числе И. А. Рапопорт, покончил с собой в 1951 г. Д. А. Сабинин. Все генетические исследования в СССР были практически прекращены.

------------------ Однако по прошествии лет ....

Генетика начала постепенно восстанавливаться благодаря физикам-атомщикам, которые создавали лаборатории по радиационной генетике в своих закрытых институтах. Полное восстановление генетических исследований произошло только после снятия Н. С. Хрущева в октябре 1964 г.

З.Ы.
А чего это никто не хочет обсудить историю развития полиграфных проверок в Японии? Может стоит у них поучиться?

[антон пугачев]

[$erP]

[Дойчев]

[Игорь Петрович]

Изначальный интерес и инициатива к судебным полиграфным экспертизам возник со стороны правоохранительных органов для возможности доказывания виновности человека. Это все стало продвигаться государственными вузами, учеными и т.д., а вот со стороны адвокатского корпуса в основном возникали только возмущения, поиск ненаучности и т.п. Если бы изначально инициатива экспертиз на полиграфе возникла как вариант доказывания прежде всего невиновности, то "волны" недовольства со стороны защитников и общества было бы значительно меньше, и ученые себя бы вели по спокойней. Сейчас же наблюдается политика одного стандарта, если нельзя доказать вину, если есть ошибки - значит можно предавать анафеме, выискивать конституционные нарушения. Хоть бы кто, хоть бы раз пообщался с людьми которых "загребли" по случаю, заведомо невиновных, что такие люди испытывают и переживают, хотя бы одного ученого-умника хотя бы на сутки в камеру по подозрению в преступлении которого не совершал, вот тогда бы отношение к жизни и смерти и к людям бы изменилось в корне. Полиграф для некоторых людей как соломинка, а с дуру как известно можно и ежа проглотить.