ПОЛИГРАФ - ФОРУМ

[Александр М.]

[Титов Дмитрий]

Повторно для НЕ ПОНИМАЮШИХ и РАССУЖДАУЮЩИХ на тему поможет не поможет - это НЕ ВАШЕ ДЕЛО.


Напишите конкретно кто , чем может помочь в данной ситуации . Есть адвокат он выстраивает линию защиты если сочтет нужным возпользоваться нашей помощью - значит поможем, чем сможем. Если не сочтет - это его решение и он имеет на это право.

Все очень просто.

Я Иван Иваныч - готов провести повторную экспертизу
Я Петр Петрович - готов оплатить маериальные затраты на экспертизу
Я Федор Федрович - готов консультировать по таким-то вопросам.
и.т.д. и не более того.

[Александр М.]

[AVM]

А нас ( форумчан) кто-то просил о помощи?

[$erP]

Давайте "по чесноку"...

1. Не надо строить иллюзий из железобетона... Форумными потугами Макарова - не спасти, даже если он непричастен...

2. Кто-то здесь готов заявить, что по газетным статьям оправдательного уклона с ограниченным набором данных разобрался в этом деле больше, чем судья?

3. Не имея на руках полного набора материалов полиграфного тестирования, в отношении конкретных результатов работы Игоря Нестеренко можно только гадать... Но для данного дела несомненно, что помимо желания обсудить неизвестно как полученные результаты, есть ряд очень серьезных вопросов по явно низкой морально-этической стороне проведенного исследования.

4. Принципиально случай показателей следующим: как восемь-десять лет назад уже были понятны причины того, что в России категорически рано проталкивать полиграфные экспертизы, так сейчас эти причины всплывают на поверхность полным ходом... Но хоть за 20 тысяч, а тем более за 150 тысяч, "эксперты" готовы не обращать внимания на "запах" этих всплывающих причин...

5. Такие случаи необходимо обсуждать, ибо если кому-то ума-здравомыслия не хватало восемь-десять лет назад предвидеть этот открывающийся ящик с ужасами, то хоть чтоб наглядно-чувственным методом проб и ошибок по уму разок-другой шарахнуло...

[Svetta]

http://www.newsru.com/crime/27mar2009/phantomfiction.html
Так просто, к слову.

[DEN_T]

Общался сегодня с экспертом из минюста. Они в шоке от этого дела. При этом выражают недоумение - почему по такому делу не сработали ведомственные экперты, а обращались и по психологической и по психофизиологичекой экспертизам к непонятно кому.
Тяжело оставаться безучастным в этом деле. Но отнасительно судьбы Макаровых, думаю, что стратегически дальнейший замысел должны продумать и предложить юристы, в частности адвокат. А тут нужен очень грамотный адвокат. При необходимости профессиональное сообщество может и должно выступить с коллективным обращением в судебную инстанцию, но это уже будет тактическим шагом в этом деле. Готов подписаться под обращением.
Что касается Нестеренко. Это дело остро ставит проблему отсутствия саморегулирующей системы в данной профессиональной деятельности. Как пример система построения и регулирования в адвокатуре. Проблема крайне насущна. Сейчас, как минимум, Нестеренко необходимо профессионально байкотировать , придавать огласке сомнения в профессионализме и в корректности результатов, в т.ч. в СМИ.

[Титов Дмитрий]

[ЮРЬЕВ]

[Титов Дмитрий]

[антон пугачев]

РИА "НОВОСТИ"

«Есть дела, которые поражают своей очевидностью. Есть кампания: надо ловить педофилов — и метут всех под гребенку. А очевидная ситуация, благополучная семья, люди, приведшие девочку в больницу. На уровне здравого смысла очевиден всем нонсенс этой ситуации. Мы подняли на ноги всех. И уполномоченный по правам человека Владимир Лукин занимается этим делом. И много кто еще», — сказала РИА Новости член Президентского совета по правам человека Ирина Ясина.

[$erP]

30.07.2011 | 17:03


Тема: Отца обвиняют в изнасиловании дочери, анализы которой перепутали в больнице

Цитата: "Я считаю, что в данном случае правда нужна только мне. Я ее нашла. Помимо моей личной убежденности, что муж невиновен, сейчас существует масса доказательств, что ничего нет, и не было".
Комментарии по телефону: Татьяна Макарова

Передача: Все главное сегодня

В студии: Игорь Измайлов, Евгения Волгина

***************************************

Е. ВОЛГИНА: История достаточно странная. Записала ее журналистка, знакомая семьи, где все произошло. Татьяна и Владимир жили в Ростове. Татьяна работала в газете. У них есть дочка Эля. Она должна была пойти в школу. Это все случилось в конце июля 2010 года. Девочка упала с лестницы. Перепуганные родители отправили ее в больницу. Девочке сделали все анализы. Все в порядке оказалось. Но на ровном месте лаборант, производивший анализы мочи, сообщает администрации больницы, что в моче обнаружено несколько неподвижных сперматозоидов. Так как никаких мужчин, кроме папы в доме не было, заподозрили и арестовали папу. Затем провели повторные анализы и экспертизы. Выяснилось, что во время анализов перепутали баночки. Как оказалось, что с девочкой все в порядке.

И. ИЗМАЙЛОВ: После этого множество повторных экспертиз было.

Е. ВОЛГИНА: Как пишет эта женщина, систему уже ничего не могло остановить. Папу продолжают обвинять в педофилии. Суд начался 18 июля, был 25. Они опасаются, что если все пойдет в таком темпе, за август суд вынесет решение. Татьяна опасается, что ее мужа лет на 20 посадят.

И. ИЗМАЙЛОВ: Как рассказала Татьяна, что в тот день мужа и дома не было, он был на работе. После этого он пришел, поужинал, лег спать. Они с девочкой пошли гулять. На лестнице произошел несчастный случай.

Е. ВОЛГИНА: У нас на связи супруга, Татьяна Макарова. Здравствуйте!

Т. МАКАРОВА: Здравствуйте!

И. ИЗМАЙЛОВ: На днях был суд. Какие результаты?

Т. МАКАРОВА: На прошлом судебном заседании был допрошен первый эксперт. Она подтвердила, что в моче ничего обнаружено не было. Она сказала. Что экспертизу она не проводила, все делал лаборант. Этот эксперт даже не смогла сказать, ее ли подпись под документом. Она промямлила, что вроде бы эта закорючка – ее подпись. Был допрошен психолог, который обследовал мою дочь. Она с уверенностью сказала, что - несмотря на то, что у моего ребенка в этом году прошла персональная выставка, многократно она была удостоена дипломами в различных конкурсах – никаких художественных способностей и одаренности у ребенка она не обнаружена. Поэтому вырисовку талии на рисунках девочки она может объяснить только вовлечением в сексуальные отношения. Не может нормальный 7-летний ребенок вырисовывать талию, понимаете?

И. ИЗМАЙЛОВ: Сколько времени прошло между той экспертизой злополучной и последующими экспертизами, которые опровергали информацию?

Т. МАКАРОВА: Около 3 недель.

И. ИЗМАЙЛОВ: Что говорят медики по этому поводу? За три недели, если что-то было, оно устранилось? Или следы должны быть?

Т. МАКАРОВА: Тесты, которыми пользовались при экспертизах, позволяют идентифицировать мужские ДНК 30-летней давности!

Е. ВОЛГИНА: С вашей дочкой беседовали, проводили гинекологические экспертизы. Все там было в порядке?

Т. МАКАРОВА: Все было в порядке. С моей дочерью и было и сейчас все в порядке.

Е. ВОЛГИНА: А адвокат у вас есть?

Т. МАКАРОВА: У нас три адвоката.

Е. ВОЛГИНА: 28-го прошло заседание, были опрошенные. К чему-то приходят? Или это рядовые заседания?

Т. МАКАРОВА: Пока рядовые заседания. Пока представляют свидетели и сторона обвинения. Сколько будут длиться слушания, сказать не могу. Как только они закончат, тогда начнет представлять свидетелей сторона защиты. Я думаю – как говорят адвокаты – что это будет в районе 5 заседаний. Недели 2-3.

Е. ВОЛГИНА: Говорят, что лаборант перепутал баночки. Сам лаборант что говорит?

Т. МАКАРОВА: Лаборанта еще по этому поводу не спрашивали. Он не приходил. Но на анализе фамилия «Миронова», а у нас фамилия «Макарова». Как она перепутала?

И. ИЗМАЙЛОВ: Вы видели Макарова? Или лаборанта? Что это за человек?

Т. МАКАРОВА: Я не видела лаборанта. Она еще не приходила на допрос.

Е. ВОЛГИНА: А сообщила об этом сам лаборант? И мужа вашего буквально из больницы забрали?

Т. МАКАРОВА: Нет, прошло около 2-3 недель.

И. ИЗМАЙЛОВ: То есть в тот день вы привезли ребенка, сделали анализы, вы уехали обратно….

Т. МАКАРОВА: Мы не уехали обратно, нам сказали, что у ребенка подозрения на перелом позвоночника. Нас положили в больницу. Через 3 дня нам сказали, что перелома нет, можете уезжать. Все это время с ребенком была я.

И. ИЗМАЙЛОВ: А супруг работал?

Т. МАКАРОВА: Да. Мы вышли из больницы. Все осложнилось тем, что мы уехали из Москвы. Был смог. Но подсписку о невыезде у нас никто не брал. Мы уехали к месту своей постоянной регистрации. В Москве у нас была временная регистрация. Мы поехали к моим родителям в Ростов. Этот факт – к сожалению – был истолкован, что муж пытался скрыться. Хотя мы все время находились в квартире по месту постоянной прописки.

Е. ВОЛГИНА: Еще в этой статье ваша знакомая пишет, что в СК чуть ли ни давление на вас оказывали!

Т. МАКАРОВА: Изначально было, что я пыталась скрыться, что я знаю, что он непонятно что делал с ребенком, что если я об этом не скажу…. Никто прямо не говорил, но такие намеки были. Я говорю: «Я не понимаю, что вы от меня хотите, что я должна сказать, если ничего подобного не было». Наверное, все считали, что было бы идеально, если бы обвинили бы мужа, я бы отвернулась от него. Я считаю, что в данном случае правда нужна только мне. Я ее нашла. Помимо моей личной убежденности, что муж невиновен, сейчас существует масса доказательств, что ничего нет, и не было. К сожалению, уже все настолько далеко зашло, что я очень сомневаюсь…

И. ИЗМАЙЛОВ: Вы переехали в Ростов. Насколько мы знаем, ваш муж прошел конкурс и устроился в Минтранс. Не уволили его? Карьера рухнула?

Т. МАКАРОВА: Его не уволили, потому что его не имеют права уволить по закону без решения суда. Но никакой заинтересованности они не высказывают. Я с ними не общаюсь. У меня с ними контактов нет.

И. ИЗМАЙЛОВ: Спасибо, Татьяна!

[$erP]

Тема: Владимира Макарова, обвинявшегося в изнасиловании собственной дочери, осудили на 13 лет колонии строгого режима.

Цитата: "Страшно жить, ты понимаешь, что ты не застрахован, не защищен. Я расскажу дочке, что папа в тюрьме по ошибке, что мы будем пытаться доказать, что это ошибка".

В гостях: Татьяна Макарова

Передача: Все главное сегодня

В студии: Екатерина Родина, Юрий Будкин


Ю.БУДКИН: «Чиновник, обвиняемый по громкому делу о педофилии, осужден в Москве на 13 лет» - это заголовок с ленты «РИА-Новости». «Интерфакс»: «Экс-чиновник Минтранса получил 13 лет колонии за насилие над 6-летней дочерью». Сегодня решение было принято в суде. Жена обвиняемого по этому процессу Татьяна у нас в студии. Здравствуйте!

Т.МАКАРОВА: Добрый день!

Ю.БУДКИН: Адвокаты семьи Инна Колтман и Аркадий Завалько. Здравствуйте! Итак, сегодня Макарова по суду признали виновным в изнасиловании собственной дочери и осудили на 13 лет колонии строгого режима. Насколько это суровый приговор по УК?

А.ЗАВАЛЬКО: С учетом статьи, по которой он обвинялся, наказание предусмотрено от 12 до 20 лет лишения свободы. Нижний предел за данное наказание – 12 лет. С учетом обстоятельств по делу, что нет ни одного доказательства вины нашего подзащитного, это беспрецедентный приговор.

Ю.БУДКИН: Это почти самый мягкий приговор по этой статье?

А.ЗАВАЛЬКО: Если говорить о санкции статьи, то да.

Ю.БУДКИН: Татьяна, сам Владимир как отнесся к этому приговору?

Т.МАКАРОВА: Я бы хотела отметить, что его обвиняли не в изнасиловании. То есть никакого насилия не было. Его обвиняют в насильственных действиях сексуального характера в отношении собственной дочери. Действия в таком возрасте все называются насильственными. Он в шоке. Он не имел возможности общаться с теми людьми, с которыми общалась я в течение этого года. Знаете, я, конечно, надеялась на чудо, надеялась, что будет приговор оправдательный. Но вместе с тем я понимала, что у нас сложилась такая система в стране, что надежды на оправдательный приговор практически нет. В этом меня убеждает статистика за прошлый год – менее 1%.

Е.РОДИНА: Давайте напомним нашим радиослушателям предысторию.

Т.МАКАРОВА: 23 июля 2010 года наша дочь упала со шведской стенки, находясь у нас дома. Мы вызвали скорую. Нас отвезли в больницу с подозрениями на перелом позвоночника, положили на вытяжку. Для исключения ушиба почек был взят анализ мочи. Он был взят в нестерильную посуду, в утку из туалета. Второй раз анализ был пересдан также в неодноразовую емкость. Сообщили о том, что в моче ребенка обнаружены сперматозоиды. Факт был передан в правоохранительные органы. Две повторные экспертизы, которые проводились по инициативе следствия, опровергли факт обнаружения сперматозоидов в анализах мочи.

Ю.БУДКИН: Вы говорите, что все-таки были надежды. На основании чего?

И.КОЛТМАН: На основании закона, на основании того, что все обвинение строится на догадках. Государственный обвинитель вместо того чтобы – как это требует закон – в прениях сказать, что это подтверждается тем-то, нам поясняет, что ничего не найдено, потому что все куда-то исчезло, испарилось, все разрушилось.

Ю.БУДКИН: Вы говорите, что государственное обвинение основывало все свои выступления на домыслах. Тогда как вы объясните, что суд принял сторону государственного обвинения?

И.КОЛТМАН: Вопрос такого рода в нашей стране я даже не считаю абсурдным. Видимо, наступает 37 год. Видимо, сейчас родители, отцы, которые слушают нашу беседу, должны задуматься, как правильно держать ребенка, купать или не купать его? Очень много статей написано по делу Макарова. Мужчины пишут: «Сегодня зашел в подъезд, смотрю, ребенок заходит. Не зашел. Боюсь».

Ю.БУДКИН: Вы часто встречаетесь с делами, когда вам кажется, что дело шито белыми нитками, а все равно обвинительный приговор?

А.ЗАВАЛЬКО: Каждое дело индивидуально. Если мы говорим о данном деле, то тут даже не дело сшито белыми нитками, это дело без единого доказательства стороны обвинения.

Ю.БУДКИН: Часто бывает что-то подобное в российских судах?

А.ЗАВАЛЬКО: Не часто. Часто бывают дела, когда квалификация не та, нарушения закона, но есть факт совершения преступления. Но мы здесь говорим о том, что нет факта совершения преступления. Не так часто это бывает.

Ю.БУДКИН: Я уже цитировал заголовки информационных агентств: «Чиновник, обвиняемый по громкому делу о педофилии, осужден в Москве на 13 лет», «Экс-чиновник Минтранса получил 13 лет колонии за насилие над 6-летней дочерью». Это следствие обращает внимание на то, что Макаров – чиновник или бывший чиновник?

Е.РОДИНА: Или журналисты?

Т.МАКАРОВА: Наверное, журналисты.

И.КОЛТМАН: В суде этому особое внимание не уделяли. Устанавливалась его личность и место работы. Чтобы был акцент сделан на то, что он является чиновником, такого не было.

Ю.БУДКИН: Значит, это журналистская формула. Теперь дальше. Виктория Цыпленкова (официальный представитель столичного управления СК РФ) в интервью ИНТЕРФАКСУ излагает подробности этого дела. По ее словам, преступление было выявлено в июле прошлого года, когда девочку доставили с незначительной травмой в больницу из школы. Кто обратился к врачам?

Т.МАКАРОВА: Удивительно, что ребенок доставлен из школы, потому что на тот момент она еще в школу не ходила. Ребенок упал дома. Мы с мужем сами вызвали скорую. Врачи сказали, что особых причин везти ребенка в больницу нет, потому что это ушиб позвоночника. Мы сами настояли, чтобы нас отвезли в больницу, чтобы ребенку был сделан рентген.

Ю.БУДКИН: На анализах тоже вы настаивали?

Т.МАКАРОВА: Нет, как я понимаю, это стандартная процедура при травме позвоночника.

Ю.БУДКИН: То есть предполагаемый насильник сам сделал все, чтобы у ребенка взяли анализы?

Т.МАКАРОВА: Да.

Ю.БУДКИН: Далее цитируем Викторию Цыпленкову: «В ходе расследования было установлено, что сексуальное насилие совершалось именно отцом, заместителем руководителя отдела одного из управлений Минтранса.» То есть следствие говорит, что насилие было, что насильник именно отец. Это установлено.

И.КОЛТМАН: Что значит «насилие»? Он обвиняется в насильственных действиях сексуального характера. Никакого изнасилования не было.

А.ЗАВАЛЬКО: Если вы получили сегодня эти комментарии, то по закону говориться, что раз имеется приговор суда (он не ступил в законную силу, необходимо сделать оговорку, у нас вину устанавливает суд). Поэтому следственный комитет делает огульные вольные заявление, что если отец по приговору суда признан виновным, то, значит, он.

Ю.БУДКИН: Она говорит, что в ходе расследования все это было установлено.

А.ЗАВАЛЬКО: В ходе расследования не было этого установлено. У нас нет фактов, что отец совершил насилие. У нас формулировка обвинение «в неустановленном месте, в неустановленное время». Вообще непонятно где. Просто фамилия Макарова фигурирует. Остальное - бурная фантазия следствия. Говорить на основании этих данных, что все установлено? Наверное, можно на любого в студии ткнуть пальцем. Я вам за 2 минуты составлю такое обвинение.

Ю.БУДКИН: Мы не юристы. Когда нам говорят, что факт насилия установлен, нам кажется, что объективнее этого невозможно представить.

Т.МАКАРОВА: У ребенка по результатам судебно-медицинских экспертиз после осмотра 5-тью гинекологами не было обнаружено никаких травм. То есть ребенок, с юридической точки зрения, в абсолютном порядке. Психологическая экспертиза, назначенная следствием, не выявила нарушений в психике у ребенка. Что есть у следствия? Почему они говорят про факт насилия? Я могла пообщаться со многими в СК, я прошла ступени снизу доверху, в прокуратуре. Мне все говорили: «В моче найдены сперматозоиды и их ДНК идентично ДНК отца». Я говорю: «А где вы это взяли?» Понимаете? У них есть эта формулировка фразы. В деле нет ничего, что подтверждало бы эту их формулировку. По результатам экспертизы, назначенной самим следствием, сразу же был сделан вывод о том, что в моче ребенка нет никаких сперматозоидов. Как их можно идентифицировать, если их нет, я не знаю.

Ю.БУДКИН: Вадим Яковенко (это глава СУ СК по Москве) разговаривает с корреспондентом ИНТЕРФАКСА и говорит: «Сразу после того как стало известно о проверке работников медучреждения, отец взял отпуск на работе и скрылся от правоохранительных органов». Что это такое?

И.КОЛТМАН: Это бурная фантазия. Человек находился в очередном оплачиваемом отпуске, запланированном еще за год, человек проживал по месту своего жительства, человек не подозревался по этому делу на тот момент, ему не избиралась подписка о невыезде. Более того, он, не будучи подозреваемым, направлял телеграммы, уведомлял следствие, что проживает в Ростове. Трактовать такое поведение человека как скрылся… Отчего скрылся? Он не был подозреваемым, когда он уходил в отпуск, ему не избиралась подписка о невыезде. От кого он скрывался?

Ю.БУДКИН: Вы говорите, что он сообщил, где он находится?

И.КОЛТМАН: У нас телеграммы есть в деле!

Т.МАКАРОВА: Я считаю абсурдной фразой «скрыться к месту постоянного проживания». Он водил свою дочь в школу, был в родительском собрании в Ростове-на-Дону. И он скрылся… Все его видели, он разговаривал со следователем, которые звонил ему по телефону, говорил, что он вернется из отпуска и придет на допрос.

И.КОЛТМАН: Более того, Макаров должен был выйти из отпуска и приехать к своему постоянному месту работу 20 числа, а задержали его 18.

Ю.БУДКИН: Вы разговаривали со следствием. Вы смотрите в глаза этим людям. Что они вам говорят?

Т.МАКАРОВА: «А мы считаем, что он виноват, а он уехал ведь из Москвы….»

И.КОЛТМАН: Они считают, что он скрылся из-за того, что он уехал по месту постоянного жительства. Семья жила в Москве, но постоянно, практически каждую неделю они ездили в Ростов.

Т.МАКАРОВА: Каждый месяц.

Ю.БУДКИН: Продолжаем цитировать Вадима Яковенко (это глава СУ СК по Москве). Он говорит про полиграф, что полученное заключение, в котором подтверждался факт совершения насильственных действий сексуального характера, полиграфолог принес сам в органы с заявлением о преступлении. Насколько законно учитывать это заявление полиграфа, если полиграфолог приносит некую бумагу?

А.ЗАВАЛЬКО: История с заключением полиграфа, который проводил Нестеренко, надо разбирать досконально. У нас не хватит времени в эфире.

Ю.БУДКИН: Надо упомянуть, что инициатива этого исследования исходила от обвиняемого.

Т.МАКАРОВА: Да.

А.ЗАВАЛЬКО: Заказчиком по договору проведения полиграфа был адвокат обвиняемого. То есть фактически договор с Нестеренко заключался адвокатом. Получать как заказчик заключение должен был адвокат. Это входит в предмет адвокатской тайны. Оно не должно было попасть в СУ. Полиграф проведен непрофессионально, вопросы поставлены непрофессионально. Все это разбиралось в суде, приглашались люди, которые разрабатывают методики проведения полиграфа. Они ужасались, говорили нам!

Ю.БУДКИН: Пусть так, скажут вам в ответ! Вы выбрали этого полиграфолога сами. А полиграфолог, узнав о факте преступления, был обязан прийти в правоохранительные органы.

Т.МАКАРОВА: Очень долго он шел, имея свою четкую гражданскую позицию защитить всех и вся. Он 3 недели, в надежде получить полмиллиона, долго шел до следственных органов. Первоначально полиграф стоял 150 тысяч рублей. При этом работа адвоката на полиграфе стоила 100 тысяч рублей. Но проведя полиграф, полиграфолог сказал моему мужу, что им не хватило времени, в ночное время он не может вопросы задавать, нужно пройти расширенный полиграф, который будет стоить в два раза дороже. Этот полиграф стоил бы 300 тысяч, а работа адвоката на нем стоила бы 200 тысяч. Когда мы отказались платить эти полмиллиона, тогда наш полиграфолог и вспомнил о своем гражданском долге, отнес заявление в прокуратуру.

Ю.БУДКИН: Господин Яковенко из СУ СК по Москве говорит о том, что он еще и угрожал устно и посредством смс-сообщений. Последнее легко доказать!

А.ЗАВАЛЬКО: У нас в материалах уголовного дела проведена проверка и принято решение об отказе в возбуждении уголовного дела в связи с отсутствием состава преступлением. Это не были угрозы, это была переписка, где Макаров просил следователя разобраться хорошо в деле, чтобы не совершить ошибку, иначе он может быть привлечен к ответственности, могут наступить неблагоприятные моменты в виде ответственности административной и дисциплинарной.

Ю.БУДКИН: А что говорил ребенок?

Т.МАКАРОВА: Буквально через день после попадания в больницу (26 июля) следователь вместе с педагогом-психологом пришли в палату, следователь задал ребенку те вопросы, которые посчитал нужным задать. Моя дочь сказала, что никогда она папу голым не видела, никто ее в области половых органов не трогал, никто не заставлял делать то, что она не хочет. Странного с ней никто ничего не делал. Несмотря на это следствие продолжалось дальше, ребенок был допрошен в суде. Там моя дочь сказала, что никаких действий подобного характера с ней никто никогда не совершал.

Ю.БУДКИН: 28 послушал это. У него сложилось впечатление, что кто-то заинтересован в том, чтобы Макаров оказался в тюрьме.

А.ЗАВАЛЬКО: Давайте будем говорить о том, как у нас функционирует судебная система. Человек просидел год в изоляторе по такому страшному обвинению. Кто-то должен ответить за это. Если будет оправдательный приговор, будет право реабилитации с возмещением денежного эквивалента, принесением извинений. Наверное, это неудобно. Чтобы что-то говорить и предполагать, нужны какие-то факты. Наверное, более реально то, что я озвучил, именно функционирование системы.

Ю.БУДКИН: Почему не было суда присяжных? Была ли такая возможность?

А.ЗАВАЛЬКО: Суд присяжных не предусмотрен по данной статье. У нас была единственная надежда на оправдательный приговор в суде, где бы участвовали бы люди из народа, которые могут разобраться нормально в произошедшем.

Ю.БУДКИН: Какая-то связь между Владимиром Макаровым и чем-то найденным непонятным установлена?

И.КОЛТМАН: Как может быть установлена связь, если ничего не найдено?

Ю.БУДКИН: Так на основании чего его обвиняют? Что нашли?

И.КОЛТМАН: Первоначально по показаниям лаборантов якобы найдены сперматозоиды. После этого была моча направлена на генетическую экспертизу. У нас обвинение говорило, что якобы сперматозоиды разрушаются. Но есть так называемый PSA, который свойственен как мужчинам, так и женщинам. Этот белок устойчив к разрушениям. Когда проводили экспертизу, искали именно его. Даже не сперматозоид! Пускай они разрушились, этот белок остался! В моче PSA не обнаружили. Проводили исследование мазка, который изъяли у девочки. Экспертиза дала неопределенный ответ, что с определенной степенью вероятности можно предположить, что ДНК, которое обнаружено там, может быть мужским, может принадлежать Макарову. Впоследствии проведена повторная экспертиза в Росздраве Ивановым, всемирно известным генетиком. Он на современнейшем оборудовании провел исследование и сказал, что экспертиза Исаенко абсолютно ничем не подтверждена, противоречит всему.

Е.РОДИНА: Наш слушатель Анжей рассуждает: «Из логики обвинения получается: если муж осужден, почему жена на свободе? Получается, что она подельница».

А.ЗАВАЛЬКО: Нет логики у обвинения. Не было никакого преступления!

Ю.БУДКИН: Получается, что все представители следствия, СК говорят одно и то же. Татьяна, вы не допускаете, что вы чего-то не знаете? Т.МАКАРОВА: Нет, не допускаю. Я верю своим глазам, я верю психологам государственных центров, к которым я обращалась, которые по запросу уполномоченного по правам ребенка в Ростовской области многократно общались с моей дочкой. Они пришли к выводу, что сексуальное развитие ребенка соответствует возрастным нормам, не выявлено признаков сексуального насилия и использования. Результаты генетической экспертизы, проведенной в лучшем центре России, сделали однозначный вывод, что в материалах ребенка исключаются мужские ДНК! Почему я должна верить следствию?

И.КОЛТМАН: Люди говорят: «Так просто ничего не бывает в нашей стране! Просто так не помещают в СИЗО.» Пока человек не столкнется с этой системой, он не поймет, как обстоят дела в этой системе, он будет придерживаться такого мнения.

Е.РОДИНА: Что вы дочке говорите? Где папа?

Т.МАКАРОВА: Я ей в надежде, что справедливость восторжествует, говорила, что папа в командировке в Америке, поэтому не звонит, не может приехать к нам. Сегодня, после того как вынесен такой приговор, такой срок, я думаю, что нужно сказать ей правду. Но правду не в том, за что обвиняют ее отца, а то, что папа в тюрьме по ошибке, что мы будем пытаться доказать, что это ошибка.

Ю.БУДКИН: Значит, вы признаете, что папа долго будет в тюрьме?

Т.МАКАРОВА: Я надеюсь только на Верховный суд. На Мосгорсуд не надеюсь вообще.

Всегда человек надеется, что правды можно добиться в следующей инстанции. Если смотреть на реалии российской действительности, то я полностью согласен с Татьяной, потому что отмен приговоров в Верховном суде в процентном соотношений больше, чем в нижестоящем.

Ю.БУДКИН: Следователи говорят, что им непонятна практика альтернативных расследований, когда об этом деле говорят в эфире центральных каналов, когда дается негативная оценка, когда следствие еще не завершено. На что вы надеетесь, выступая в прямом эфире, когда даете интервью? Вы думаете, что это может подстегнуть?

Т.МАКАРОВА: Подстегнуть? Я не думаю. Я думаю, что это заставит вышестоящее руководство посмотреть на это дело объективно.

Ю.БУДКИН: Вы верите, что это будет?

Т.МАКАРОВА: До сегодняшнего дня верила. Сегодня? Не знаю. Я еще нахожусь в шоковом состоянии, в прострации. Задают вопрос: зачем я привлекла прессу. Смотрите, когда пришли результаты повторной генетической экспертизы (я еще раз подчеркиваю, назначенной самим следствием), они исключили факт преступления. Я и мои родители, которые к мужу относятся как к своему сыну, думали, что все, сейчас Владимира выпустят. О чем может идти речь, если у ребенка не было в моче никаких материалов? После того как я поняла, что это полностью игнорируется (и муж мой это понял и написал через «НГ» письмо президенту), после этого не последовало никакой реакции. Я думаю, что, к счастью, пресса сама стала интересоваться нашим делом, стали выходить на меня, задавать вопросы. Мне скрывать нечего.

Ю.БУДКИН: Какой вывод нужно сделать из вашего случая другим людям?

Т.МАКАРОВА: Страшно жить, ты понимаешь, что ты не застрахован, не защищен. Ты можешь выйти на улицу, кому-нибудь придет в голову тебя обвинить в чем-то, какой-нибудь лаборант даст показания, соседка скажет. Этого достаточно! Я еще не говорила никому, потому что узнала это, когда нам вручали приговор, что мой муж объявил голодовку. Я не знаю, к чему это приведет. Я не знаю, что делать, как привлечь внимание, как заставить посмотреть на дело объективно. Никто не просит пересмотреть и исказить факты. Мы просим просто объективно разобраться в деле, а не говорить заученные фразы, которые не подтверждены материалами дела, прочитать хотя бы одну экспертизу.

Ю.БУДКИН: Что вы советуете делать в такой ситуации. Я не думаю, что это совет адвокатов объявить голодовку.

А.ЗАВАЛЬКО: Это решение Владимира. Понятно, чем оно обусловлено. Человек, видя, какой объем работы проведен по делу, как проводилось предварительное и судебное следствие, конечно же, надеялся, что будет вынесен оправдательный приговор. Когда сегодня было объявлено о наказании, что он виновен, что ему оставалось делать? Это его решение на эмоциях. Ему ничего не остается, он объявил голодовку. Мы будем беседовать с ним по этому поводу. Мы будем обжаловать приговор. В течение 10 дней будет подана кассационная жалоба. Если ничего не изменят, пойдет в вышестоящие инстанции.

Ю.БУДКИН: До Верховного суда в нынешней системе сколько ждать?

А.ЗАВАЛЬКО: В районе года.

Ю. БУДКИН: Я благодарю, что вы нашли время и пришли к нам.

[$erP]

Цитата: "Макаров – это не икона, это не самый несчастный. Это обычный педофил".

В гостях: Игорь Нестеренко

В студии: Сергей Королев


С. КОРОЛЕВ: Когда к вам обратились представители Макарова? Что они от вас хотели?

И. НЕСТЕРЕНКО: Около года назад ко мне обратился сам Макаров, потому что искал специалиста высокой квалификации, который мог бы сделать экспертное исследование на полиграфе. Я отказал Макарову, потому что считал, что одним полиграфом здесь не обойдется. Я по его просьбе дал ему, на мой взгляд, наиболее жесткого и профессионального адвоката. Потом у Макарова состоялись отношения с адвокатом. Насколько мне потом стало известно, этот адвокат обратился в СК с защитой Макарова, написал много ходатайств. Одно из них было о проведении судебной психофизиологической экспертизы на полиграфе. Адвокат, понимая квалификация эксперта, зная, что у меня были случаи, когда люди были оправданы после таких экспертиз, естественно, думал, что это поможет Макарову. СК по Таганке в категорической форме отказал адвокату в проведении этой экспертизы. У адвоката не было другого способа получить какое-либо легитимное заключение. Он обратился ко мне напрямую по адвокатскому запросу, чтобы я провел опрос с использованием полиграфа, то есть детектора лжи господина Макарова.

С. КОРОЛЕВ: И вы на это пошли?

И. НЕСТЕРЕНКО: Это еще не все. С ним были составлены вопросы, оговорена форма оплаты, с адвокатом заключен договор. Адвокат организовал опрос. Мы провели опрос с использованием полиграфа Макарова в присутствии адвоката, его защитника.

С. КОРОЛЕВ: После этого какие выводы вы сделали и на основании чего?

И. НЕСТЕРЕНКО: На основании моих специальных познаний, потому что я подготовлен в институте криминалистики ФСБ России, аттестован этим же учебным учреждением. То, что Макарову вменяют, он совершал. Я об этом сказал защитнику. Я передал документы в СК России о том, что мне стало известно о тяжком преступлении.

С. КОРОЛЕВ: Может ли ваше исследование, этот способ с помощью полиграфа дать однозначный ответ? Или возможна ошибка?

И. НЕСТЕРЕНКО: Для меня ошибки быть не может, потому что я достаточно долго занимаюсь полиграфами, я понимаю, как была построена работа, реакцию человека. Это первое. Об ошибке все говорят, потому что невыгодна ситуация, когда независимый эксперт со стороны защиты переходит на сторону обвинение, сам же уведомляет о преступлении. Там еще звучали фразы, что не дали 500 тысяч, просили это.

С. КОРОЛЕВ: Я хотел уточнить это, потому что супруга Макарова утверждает…

И. НЕСТЕРЕНКО: К материалам уголовного дела приобщен договор о том, что я как эксперт заключал договор с адвокатом, работу принимал адвокат. С Макаровым по поводу денег никто не разговаривал. Супруга Макарова откровенно врет. Либо, может, адвокат и вел какие-то беседы по этому поводу. Но мне ничего не известно. У меня есть четкие документы, которые сейчас лежат в материалах уголовного дела. Я прекрасно понимаю позицию защиты и супруги Макарова, которая хоть как-то хочет дезавуировать меня в глазах общественности, суда. Это понятная и естественная позиция, это позиция защиты. Более того, посмотрите, что идет по СМИ. «Комсомольская правда» печатает статью, что эксперт судебного центра министерства обороны Комиссарова (она преподаватель кафедры МГЮА) делала заключение по моему исследованию. Она пишет: «Я просматривала видеозапись. Нестеренко ведет себя неадекватно, ковыряется в носу, пишет СМС». И такая статья выходит. Но на суде звучит фраза той же Комисаровой: «Да, я ошиблась, практически я солгала на всю Россию». Но почему-то никто не рассказывает. Она не смотрела видеозапись.

С. КОРОЛЕВ: Я хотел уточнить, так как в СМИ прозвучала информация, что по итогам первого исследования утверждалось якобы, что недостаточно данных…

И. НЕСТЕРЕНКО: Это ложь!

С. КОРОЛЕВ: То есть никакого расширенного исследования вы не предлагали? Оно не было необходимо?

И. НЕСТЕРЕНКО: Давайте сделаем очень просто. Пускай все, кто нас слышит, мы сами подумаем: если мы берем, делаем разрез ножом колбасы. Мы смотрим, какая колбаса там. А потом берем и делаем скальпелем. И все видим детально. Поймите правильно. Выводы, которые я получил, если мы бы делали детализировано, то мы бы получили детализировано, что он делал. Логика простая: полиграф невозможно обмануть. Макаров на это надеялся. Поэтому невыгодна позиция независимого эксперта. Его хоть чем-то надо измазать грязью. Это нормально. Я понимаю, что это судебный процесс, надо защищаться любым способом. Но уж слишком грязно, некрасиво.

С. КОРОЛЕВ: По поводу цены… Вы говорили про 500 тысяч. А сколько стоило?

И. НЕСТЕРЕНКО: Реально стоило 150 тысяч.

С. КОРОЛЕВ: А если бы они согласились на расширенное, это сколько?

И. НЕСТЕРЕНКО: А я бы не согласился. А зачем? У меня есть имя эксперта. Я с 2002 года аттестован. Мне конкретное дело Макарова неинтересно. Мое имя стоит дороже, чем 500 тысяч.

С. КОРОЛЕВ: Вы сразу передали информацию следствию?

И. НЕСТЕРЕНКО: Нет, не сразу. Для начала нужно написать заключение, просчитать, просмотреть, проанализировать. Простите, это не так просто.

С. КОРОЛЕВ: А сколько времени прошло с момента исследования до момента, когда вы передали эти сведения в СК?

И. НЕСТЕРЕНКО: Это год назад было, я не помню. Для меня не было значимо. Я просчитал полиграмму, сделал вывод, абсолютно подтвержденный, уже тот, который у меня был. Действительно, так оно и есть. Заключение я отдал адвокату. Буквально, через день-два я отослал заключение в Следственный комитет. Поймите, у меня Макаров не один. У меня только за последний год 9 работ по педофилам. У меня в Рязани человек осужден к 15 годам лишения свободы за изнасилование двух дочерей. Причем, через суд присяжных заседателей. Макаров – это не икона, это не самый несчастный. Это обычный педофил.

С. КОРОЛЕВ: Вы говорите, что невозможно обмануть. Тем не менее, нам рассказывают, что не все так идеально. Полиграф все-таки иногда дает ложный результат.

И. НЕСТЕРЕНКО: Проблема в другом. Дело не в технике, проблема в специалистах. Специалистов сейчас через интернет готовят за 30 дней. В системе МВД готовили специалистов в течение 30 рабочих дней. В системе ФСБ России в свое время людей готовили 2 года. Поэтому от класса подготовки специалиста зависит работа.

С. КОРОЛЕВ: У вас не было ошибок?

И. НЕСТЕРЕНКО: Ошибка на полиграфе вероятна только в одном случае, когда специалисту целенаправленно не дали какую-либо информацию оперативные сотрудники. Или дали искаженную информацию. Важно, чтобы специалист нашел реальную информацию, которая его интересует, либо сказал, что не будет работать, пока ему не дадут информацию необходимую в полном объеме. Такие случаи были. С другой стороны, передо мной сидел Макаров, который сам рассказывал, в чем его обвиняют. Это перепроверялось, в этом ошибки быть не может.

С. КОРОЛЕВ: По Макарову вам все ясно?

И. НЕСТЕРЕНКО: Да, по Макарову мне все ясно.

С. КОРОЛЕВ: Спасибо вам за комментарий.

[$erP]

Время: 1 минута 10 секунд.

Который раз буквально поражает вербалика и невербалика...

Данное исследование позволило сделать абсолютно точный мн... мн... мн... мне как специалисту вывод о том, что Макаров участвовал в тех сссобытиях, в которых его инкриминируют...

И так трудно... почти невозможно поднять глаза и посмотреть в мир, произнося эти слова...